Доклад эрих фромм здоровое общество

Обновлено: 19.05.2024

Рассмотренные нами теории затрагивают ключевые проблемы человеческого существования, связанные с изначальной включенностью индивида в такие макросистемы, как социум и культура. В данном случае предполагается “глобальный” уровень анализа психологических проблем, при котором нивелируется индивидуальная специфика и наибольшее значение приобретают крупномасштабные социальные процессы, детерминирующие развитие личности.

Герберт Маркузе в своем знаменитом “политическом” предисловии к монографии “Эрос и цивилизация” попытался переформулировать психологические проблемы западного человека, определив их как политические задачи, стоящие перед современным обществом. Логика его рассуждений такова: “Традиционное разграничение психологии с политической и социальной философией устарело, так как в современную эпоху изменились сами условия человеческого существования: прежде автономные и осознаваемые психические процессы поглощаются функцией, выполняемой индивидом в государстве, его публичным существованием. Таким образом, психологические проблемы оборачиваются политическими: частное расстройство более непосредственно, чем прежде, отражает расстройство целого, и лечение индивидуального расстройства более непосредственно, чем прежде, зависит от лечения общего расстройства. Современная эпоха склонна к тоталитарности даже там, где она не произвела на свет тоталитарных государств. Психологию можно было разрабатывать и практиковать как частную дисциплину до тех пор, пока душа могла оградить себя от публичной власти, пока существовала потребность и возможность самостоятельно строить частную жизнь. Но если у индивида нет ни умения, ни возможности жить для себя, термины психологии становятся терминами общественных сил, определяющих душевную жизнь. В этих условиях применение психологии для анализа социальных и политических событий означает выбор подхода, этими же событиями скомпрометированного. Задача состоит скорее в обратном: в разработке политического и социологического содержания психологических понятий” [120, с. 21].

Соответственно такому подходу пересматривается и психологическое содержание здоровья: на первый план выходят его социальные корреляты, и все более отчетливо просматривается его социальная природа, тогда как болезнь становится проблемой и характеристикой общества. Отныне не только индивид может предстать перед лицом своего социального окружения как больной или “ненормальный” — вся общественная жизнь оказывается нездоровой и даже патологичной, если рассматривать ее в свете высших человеческих потребностей и ценностей. Право на существование получают словосочетания “больное общество” и “здоровое общество”', социум перестает быть абсолютным авторитетом и судьей в вопросах здоровья и неожиданно попадает в положение “пациента”. Становится возможным рассматривать “оздоровление общества” в числе первоочередных социальных и политических задач современности.

Уже Дюркгейм диагностировал в современном ему обществе “скрытое недомогание, требующее лекарства” [128, с. 112]. Он обнаружил это неблагополучие в “потоках депрессии и разочарования, которые исходят не от каждой личности в отдельности, а выражают состояние распада там, где есть общество. Они проявляются в ослаблении общественных связей, это своего рода коллективная астения, социальная тревога. ” [там же]. И так же, как “у отдельного человека уныние, когда оно приобретает хронический характер, может служить своего рода признаком органического заболевания”, данная социально детерминированная симптоматика обозначает недуг целого общества.

Более подробный анализ проблематики социальной патологии можно найти в работе С. Московичи “Машина, творящая богов”, в главе “Наука о недомоганиях”. А в его же статье “Социальное представление: исторический взгляд” анализируется специфика коллективного мышления и обыденного сознания, оперирующего так называемыми “расхожими идеями”. Московичи приходит к интересному выводу: нормальное мышление групп пронизано иррациональностью и потому соотносится с умственной аномалией [129, с. 5]. Просматриваются явные аналогии между коллективным мышлением и мышлением патологическим, поэтому вполне закономерно, что такие исследователи-клиницисты, как Фрейд, Юнг, Жане, перешли от изучения индивидуальной психопатологии к анализу коллективных форм психики. Иными словами, наблюдающиеся в расхожих суждениях отклонения от здравого смысла и рациональности, по Московичи, можно рассматривать как “симптомы психопатологии социального происхождения” [там же].

На этом автор не останавливается и высказывает весьма экстравагантное утверждение: “Разум и общество в конечном счете являются антитезами” [там же, с. 6]. Возникает парадоксальный вопрос: могут ли общепринятые и расхожие суждения о человеческой нормальности задавать надежные критерии оценки здоровья, если сами эти суждения есть плоды изначально патологического коллективного мышления? И не является ли приспособление индивида к общепринятым социальным нормам пассивным и бездумным подчинением законам больного общественного сознания?

Очевидно, что при такой постановке вопроса общество неизбежно превращается в некоего “интегрального” пациента.

В силу каких причин общество — эта могущественная система нормирования — стало рассматриваться не как гарант сохранности культурных ценностей или рациональных оснований человеческого бытия, но как источник психопатологии или даже как патологично функционирующий социальный “организм”?

Такой поворот в западном сознании был предопределен изначальной неоднозначностью и внутренней противоречивостью самого понятия “приспособление”. Это связанно с коренной переоценкой биологических, социальных и духовных ценностей человеческого существования. Приоритет социальных ценностей перестал быть бесспорным и самоочевидным, кроме того, они оказались в конфликте с другими ценностными ориентациями. В какой-то момент стало очевидно, что успешно адаптировавшийся в обществе человек может оказаться не в ладах со своей исконной биологической природой и совершенно дезадаптирован в сугубо биологическом смысле. С другой стороны, индивид, следующий своим биологическим импульсам, т. е. реализующий витальные (биологические) ценности существования, в глазах социума нередко оказывается если не преступником, то, по крайней мере, осуждаемой персоной, так что примирение или гармоничное сочетание биологических и социальных компонентов общей приспособленности человека порою представляется просто недостижимым идеалом. Как отмечалось выше, многие социологические теории, начиная с идей Гоббса, исходят из положения о том, что человек по своей природе эгоистичен и зол, так что “обуздание” его естества посредством социокультурных норм, запретов и требований может только облагородить и одухотворить его. В то же время, как показано в предыдущей главе, влияние социума на становление личности в ряде случаев признается разрушительным и негативным. И если общество вправе всячески видоизменять человеческую природу ради достижения социальных целей, то столь же правомерным следует признать стремление перестроить всю общественную жизнь так, чтобы она больше соответствовала биологическим функциям, индивидуальным особенностям и духовным устремлениям отдельного человека. Если же общество ослабляет биологические и созидательные возможности своих членов, логично признать его больным. Так спор о приоритетах биологического или социального отражает предельно обострившийся конфликт этих двух начал человеческой жизни. Кроме того, выясняется, что социальное и духовное измерения человеческого бытия не совпадают друг с другом, так что реализация высших духовных ценностей человека нередко оказывается затруднена в условиях конкретного общества, особенно тоталитарного. Хотя человек и является “социальным животным”, социальные условия могут деформировать его исконную природу и препятствовать реализации духовного потенциала его личности.

Эти противоречия адаптационной модели наиболее глубоко осознал и выразил Эрих Фромм, который один из первых обозначил проблему социального здоровья и сместил акцент в вопросах патологии и нормальности, подвергнув “клиническому исследованию” уже не отдельного индивида, но западное общество как таковое. Фромм осмелился утверждать, что обществу в целом может не хватать психического здоровья, и поставил под сомнение основные положения социологического релятивизма, согласно которому нормы человеческого существования задаются социумом и могут изменяться на разных этапах исторического развития, в силу чего являются относительными. Фромм был убежден в существовании базовых человеческих потребностей и непреходящих ценностей, игнорирование которых неизбежно приводит к деформации не только отдельной личности, но и всего общества.

Согласно Фромму, общественная жизнь становится нездоровой, если она не согласуется с человеческой природой. В работе “Здоровое общество” Фромм так определяет свою задачу: исследовать характер конфликтов между природой человека и обществом и в то же время выявить “благотворное влияние общественной жизни на человеческое развитие”, то есть то позитивное социальное воздействие, усиление которого будет способствовать оздоровлению отдельных индивидов.

Фромм начинает свой анализ проблем социального здоровья с утверждения, что нормы, выработанные человеческим сообществом, а также идеи, убеждения, верования, разделяемые абсолютным большинством людей, не могут быть признаны истинными и абсолютными лишь по факту их укорененности в массовом сознании. “Ничто так не вводит в заблуждение относительно состояния умов в обществе, — пишет Фромм, — как “единодушное одобрение” принятых представлений. При этом наивно полагают, что если большинство людей разделяют определенные идеи или чувства, то тем самым доказывается обоснованность последних. Нет ничего более далекого от истины, чем это предположение. Единодушное одобрение само по себе никак не связано ни с разумом, ни с душевным здоровьем. Подобно тому, как бывает “folie a deux”, существует и “folie a millions”. Ведь от того, что миллионы людей подвержены одним и тем же порокам, эти пороки не превращаются в добродетели; от того, что множество людей разделяют одни и те же заблуждения, эти заблуждения не превращаются в истины, а от того, что миллионы людей страдают от одних и тех же форм психической патологии, эти люди не выздоравливают” [188, с. 139, 140]. В качестве альтернативы адаптационному подходу и психиатрическому нормоцентризму Фромм предлагает “подход нормативного гуманизма”, который основывается на допущении, что проблему человеческого существования, как и любую другую, можно решить правильно и неправильно, удовлетворительно и неудовлетворительно. “Если человек достигает в своем развитии полной зрелости в соответствии со свойствами и законами человеческой природы, то он обретает душевное здоровье. Неудача такого развития приводит к душевному заболеванию. Из этой посылки следует, что мерилом психического здоровья является не индивидуальная приспособленность к данному общественному строю, а некий всеобщий критерий, действительный для всех людей, — удовлетворительное решение проблемы человеческого существования” [там же]. Фромм стремится преодолеть в своей концепции дихотомию биологического и социологического подходов, исходя из предположения, что “основные страсти и побуждения человека проистекают из целостного человеческого существования”, и “ни один общественный строй не создает эти фундаментальные устремления, но лишь определяет, каким именно из ограниченного набора потенциальных страстей предстоит проявиться или возобладать” [там же].

Попытка из множества проявлений человеческой природы (как нормальных, так и патологических) выявить такие, которые составляют ее основу, а также понять имманентные законы и неотъемлемые цели человеческого существования потребовала коренного пересмотра привычных представлений о здоровом и больном в человеке. В своем исследовании Фромм проводит различие между индивидуальными и социальными психическими заболеваниями, разводя понятия ущербность и невроз. “Если человеку не удается достичь свободы, спонтанности, подлинного самовыражения, то его можно считать глубоко ущербным, коль скоро мы допускаем, что каждое человеческое существо объективно стремится достичь свободы и непосредственности выражения чувств. Если же большинство членов данного общества не достигают этой цели, то мы имеем дело с социально заданной ущербностью. И поскольку она присуща не одному индивиду, а многим, он не осознает ее как неполноценность, ему не угрожает ощущение собственного отличия от других, сходного с отверженностью. Его возможный проигрыш в богатстве жизненных впечатлений, в подлинном переживании счастья восполняется безопасностью, которую он обретает, приноравливаясь к остальному человечеству, насколько он его знает. Не исключено, что сама эта ущербность возведена обществом, в котором он живет, в ранг добродетели и поэтому способна усилить его ощущение уверенности в достигнутом успехе” [там же, с. 140].

Далее Фромм создает портрет “социально ущербного человека”: “В наши дни мы сталкиваемся с человеком, который действует и чувствует, как автомат, он никогда не испытывает переживаний, которые действительно были бы его собственными; он ощущает себя точно таким, каким, по его мнению, его считают другие; его искусственная улыбка пришла на смену искреннему смеху, а ничего не значащая болтовня заняла место словесного общения; он испытывает унылое чувство безнадежности вместо действительной боли. В отношении такого человека можно отметить два момента. Во-первых, он страдает от недостатка спонтанности и индивидуальности, что может оказаться невосполнимым. В то же время он существенно не отличается от миллионов других людей, находящихся в таком же положении. Для большинства из них общество предусматривает модели поведения, дающие им возможность сохранить здоровье, несмотря на свою ущербность. Выходит, что каждое общество как бы предлагает собственное средство против вспышки явных невротических симптомов, являющихся следствием порождаемой им ущербности” [там же, с. 141].

Вследствие закрепления такой структуры отношений между индивидуумом и социумом формируются особые социальные типы характера человека, которые отражают основные дефекты общественного устройства, — социальный макрокосм отражается в индивидуальном микрокосме. Западное человечество, начиная с эпохи Реформации, наряду с идеями свободы и автономии субъекта постепенно формировало новый, весьма своеобразный образ человека, который испытывает нарастающее чувство одиночества, утратил подлинную веру и не уверен в собственной безопасности, отказывается от свободы, творчества, уникальности и подчиняется авторитаризму, накапливает в себе деструктивность и незаметно превращается в безликого потребителя. Наконец, погружается в самоизоляцию, переживая тотальное отчуждение.

Фромм рассматривал отчуждениекак одну из фундаментальных характеристик и современного человека, и сформировавшего его западного общества. В явлении отчуждения он видел главный итог того воздействия, которое капитализм оказывает на личность. “Под отчуждением понимается такой способ восприятия, при котором человек ощущает себя как нечто чуждое. Он становится как бы отстраненным от самого себя. Он не чувствует себя центром своего мира, движителем своих собственных действий, напротив, он находится во власти своих поступков и их последствий, подчиняется или даже поклоняется им. Отчужденный человек утратил связь с самим собой, как и со всеми другими людьми. Он воспринимает себя, равно как и других, подобно тому, как воспринимают вещи — при помощи чувств и здравого смысла, но в то же время без продуктивной связи с самим собой и внешним миром” [там же, с. 235—236]. Фромм отмечает, что слово “отчуждение”, которое в наши дни определяет наиболее распространенное явление социальной жизни, в прежние времена употреблялось, когда речь шла о душевнобольном человеке. Отчуждение в сочетании с такой характеристикой, как “автоматизирующий конформизм”, превращают человека в бездушный автомат, в пугающего своей бесчувственностью Голема. Фромм создает отчаянную картину социальной жизни: “Отчуждение и автоматизация ведут к растущему безумию. Жизнь не имеет смысла, в ней нет ни радости, ни веры, ни реальности. Все “счастливы”, хотя ничего не чувствуют, никого не любят и не рассуждают. В XIX веке проблема состояла в том, что Бог мертв, в XX — проблема в том, что мертв человек. В XIX веке бесчеловечность означала жестокость, в XX — она означает шизоидное самоотчуждение. В прошлом опасность состояла в том, что люди становились рабами. Опасность будущего в том, что люди могут стать роботами. Правда, роботы не восстают. Однако если им придать человеческий характер, то они не могут жить и оставаться здоровыми, они становятся “големами”, они разрушают свой мир и самих себя, так как более не могут выносить бессмысленную скуку” [там же, с. 449—450]. Иными словами, оказавшись заложником отчужденной социальной системы, человек утрачивает чувство самости, он “ощущает себя не активным носителем собственных сил и богатства личности, но лишенной индивидуальных качеств “вещью”, зависимой от внешних для нее сил, на которые он перенес свою жизненную субстанцию” [там же, с. 239].

Очевидно, что такой социальный характер делает невозможным душевное здоровье и полноценную реализацию личности. В понимании Фромма здоровье человека несовместимо с описанной выше социально заданной ущербностью, поскольку, в противоположность отчуждению, “психическое здоровье характеризуется способностью к любви и созиданию, освобождением от кровосмесительной привязанности к роду и земле, чувством тождественности, основанным на переживании своего Я в качестве субъекта и реализатора собственных способностей, осознанием реальности вне нас и в нас самих, т. е. развитием объективности и разума” [там же, с. 188]. Такое представление о психическом здоровье, по убеждению Фромма, в значительной мере соответствует заповедям великих духовных учителей человечества.

Выход из патологического состояния, охватившего все общество как единый организм, Фромм видел в целом ряде экономических, политических и культурных преобразований, в изменении всей системы социальных ценностей и в подчинении всей социальной практики духу благоговения перед жизнью и человеческой солидарности. Мы не станем приводить здесь весь перечень мер, предлагаемых Фроммом для преодоления социальной патологии. Отметим лишь, что оздоровление отдельных индивидов Фромм связывает с глобальным переустройством общества. И если Бл. Августин на заре христианства мечтал о создании Града Божьего, то Эрих Фромм в XX столетии не расставался с надеждой, что уставшее и отчужденное человечество однажды все же возведет Град Человеческий, в котором произойдет окончательная гуманизация межличностных взаимоотношений, а человек обретет столь призрачное сегодня психическое здоровье.

Итак, в свете рассмотренного подхода, подлинное оздоровление человека неотделимо от оздоровления общества, оно предполагает постепенный переход к “нерепрессивной цивилизации” (Маркузе) или к “здоровому обществу” (Фромм). Соответственно этому намечается особый путь и провозглашается глобальная стратегия оздоровления — всестороннее общественное переустройство на основе гуманистических принципов. Поскольку вопросы реформации общества относятся к сфере социологии, мы, предпочитая оставаться в границах психологической науки, воздержимся от оценок и суждений. Отметим лишь, что постановка проблемы здорового общества была осуществлена Фроммом уже в рамках гуманистической парадигмы, на основе которой со времен Т. Мора возникло немало социальных утопий — несбыточных грез о человеческом благоденствии.

Файлы: 1 файл

Документ Microsoft Office Word.docx

Еще один важный в социальном плане механизм бегства заключается в том, что индивид полностью усваивает тип личности, предлагаемый ему обществом и перестает быть самим собой.

Таким образом, наблюдения Фромма показали, что сущность любого невроза, равно как и нормального развития, составляет борьба за свободу и независимость. Невротики же, по сути дела, продолжают сопротивляться полному подчинению и представляют собой пример неразрешенного конфликта между внутренней зависимостью и стремлением к свободе. 20

Словом, здоровое общество адекватно потребностям человека.

Фромм считает, что главным критерием здорового общества является его приспособленность к человеческой природе, что позволяет удовлетворительно решать проблемы человеческого существования. Человек может адаптироваться почти к любой социокультурной системе, но если эти системы противоречат его природе, у него развиваются ментальные и эмоциональные нарушения, которые в конечном счете будут побуждать к изменению общества.

Социолог приходит к выводу о неразрывном единстве всех сфер жизнедеятельности человека. По его мнению, путь к здоровому обществу лежит не через самостоятельное развитие экономики или достижение политической свободы, а лишь через одновременные изменения в промышленности и политической организации, в духовной и философской ориентации, в структуре социального характера и культурной деятельности.

Фромм высказывает некоторые практические соображения по движению к здоровому обществу и социальному характеру продуктивной ориентации. Для этого, как минимум, необходимо осознать причины болезни общества и, конечно же, начать практические шаги к изменению ситуации во всех сферах жизни.

По существу, продуктивная ориентация в гуманистической теории Фромма – это идеальное состояние человека. Вряд ли кто-нибудь достигал всех характеристик продуктивной личности. В то же время Фромм был убежден, что в результате коренной социальной реформы продуктивная ориентация может стать доминирующим типом в любой культуре. Совершенное общество рисовалось Фромму таким, в котором находят удовлетворение базисные потребности человека. Он называл это общество гуманистическим общинным социализмом. 25

Главная задача в построении душевно здорового общества - это воспитание в людях продуктивного характера. Продуктивность – это способность человека любить, использовать свои силы, способность к самореализации.

Есть ли реальные шансы движения к здоровому обществу? С точки зрения конформизма, таких возможностей нет. Однако социолог оптимистично смотрит в будущее, отмечая веру в человеческий разум, добрую волю и здравомыслие. Прообразом будущего, по его мнению, может стать здоровое общество, в котором на смену рыночному характеру придет характер продуктивный, а роботизм будет заменен гуманистическим духом.

Социальный мыслитель провозглашает необходимость создания науки о человеке — прикладной науки, предметом которой было бы здоровье общества, подобно тому, как предметом медицинской науки является здоровье индивида. Задача построения здорового общества трудна, соглашается Фромм, но не менее трудной выглядела три столетия назад задача технического развития. И её удалось решить благодаря созданию новой науки о природе. Создание науки о человеке призвано преодолеть патологическое использование достижений цивилизации.

Таким образом, общественный проект Фромма заключается в создании условий для развития наиболее здоровых черт социального характера. Последний, в свою очередь, должен стать мощным фактором развития нового общества.

Тема взаимосвязи между политикой, правом и психикой человека, созданная Фроммом, представляет особый интерес для современной России, стремящейся вступить в ХХI в. с новыми принципами функционирования политической и правовой систем, нуждающихся в изменении.

Весьма распространённое для середины прошлого века представление о возможности преодоления кризиса капиталистического общества через его постепенное реформирование обнаружило в социальной практике множество глубоких противоречий.
Идея неотъемлемых прав человека во многом спровоцировала массовое противостояние реальным общественным потребностям. Требование свободы обернулось зачастую властью узкой группы крупных собственников. Убеждение в несомненной позитивности человеческой природы не смогло противостоять наглядным манифестациям жестокости, деструктивности и иррациональности человеческого поведения.
Надежды на разумность, стойкость, критичность человеческого сознания подверглись серьезной переоценке.
Серьезный удар по классической философской антропологии, какой была философия Эриха Фромма, нанесли общественно-политические процессы начавшегося столетия. Стало очевидным, что авторитарный диктат, тенденции к замене буржуазной демократии открытой диктатурой неожиданным образом проступают именно внутри демократических государств западного мира, которые на протяжении многих столетий рассматривались как надежный оплот человеческой независимости и автономности.

Фромм считает, что главным критерием здорового общества является его приспособленность к человеческой природе, что позволяет удовлетворительно решать проблемы человеческого существования. Человек может адаптироваться почти к любой социо- культурной системе, но если эти системы противоречат его природе, у него развиваются ментальные и эмоциональные нарушения, которые в конечном счете будут побуждать к изменению общества.

Здоровое общество, как “модель идеального типа”, предполагает самоценность человека – ни один человек не является средством для достижения целей другого человека. Более того, никто не использует себя в целях, не способствующих раскрытию человеческих возможностей. Экономическая и политическая деятельность подчинены собственно человеческим интересам. В здоровом обществе человек – активный и ответственный участник жизни общества, хозяин своей жизни. Его жизненная цель быть многим, а не обладать многим. Страстное желание создать и сохранить богатство заменяется экзистенциальным обладанием – рационально обусловленным стремлением к самосохранению, что относится пище, жилищу,одежде человека.

Словом, здоровое общество адекватно потребностям человека.

Здоровому обществу социолог противопоставляет не просто “нездоровое”общество, а общество патологическое, безумное. Примером патологическогообщества являются нацистское или сталинисткое общество,так как они создали условия для высшей степени отчуждения, утвердили авторитарноеидолопоклонство, вынудили людей бежать от свободы.

Общей чертой патологических обществ является отсутствие веры в разумные, творческие действия людей, которая была замещена верой в идолов– вождя, государство, “отечество”.

Вопрос

Предпосылки: Сен-Симон (учитель), французские просветители 18 века

Две части учения:

1. социальная статика – законы существования;

2. социальная динамика – законы и этапы изменения общества.

Социальная статика – это теория общественного порядка, организации гармонии. Исследование принципов, определяющих структуру общества, обеспечивающих гармонию и порядок, неразрывно связано у Конта с социальной политикой, которая должна эти принципы реализовать.

В учении о социальной динамике Конт характеризует развитие общества как закономерное и прогрессивное. Разбирая роль различных факторов, влияющих на общественное развитие, Конт делил их на первичные и вторичные. Первичными, решающими факторами является духовное, умственное развитие. Ко вторичным Конт относил климат расу и др. Вторичные факторы могут только ускорить или замедлить прогресс общества, который совершается закономерно и стадии которого не могут быть изменены.

Закон трех стадий:

Человек, общество в своем развитии неизбежно и последовательно про­ходят три стадии:

2. На метафизической стадии (1300-1800 гг.). Но в отличие от теологии метафизика объясняет явления не посредством сверхъесте­ственных факторов, а посредством сущностей или абстракций. На этой стадии умозрительная часть очень велика. По Конту это переходная эпоха.

3. Основной признак позитивной, или реальной, или научной стадии состоит в том, что здесь действует закон постоянного подчинения вооб­ражения наблюдению. На этой стадии ум отказывается от недоступного определения конечных причин, обращается к простому исследованию законов. Она должна была начаться сразу после Великой Французской революции, но Революция осуществила лишь разрушительную задачу и уклонилась от нормально­го пути.

Закон трех стадий или закон интеллектуальной эволюции человека является центральным звеном философско-социологических взглядов Конта. Этот закон одновременно и логический и исторический, т.к. три стадии развития ума соответствуют трем историческим стадиям. Именно на третьей стадии формируется истинная, т. е. позитивная наука, цель которой — познание не фактов (они составляют для нее лишь необходимый сырой материал), а законов. Существование неизменных естественных законов - условие существо­вания науки. Все науки проходят в своем развитии эти три стадии; толь­ко на последней они становятся науками в собственном смысле.

Иерархия наук:

Метод социологии:

Их нужно применять объективно, независимо от оценочных суждений. Общество выше индивида. Это все человечество, его часть, связанная консенсусом (всеобщим согласием). Семья – посредник между индивидом и обществом.

Согласно Фромму, который в этом следует за Руссо и Кантом, каждый человек может быть душевно здоровым, если общество будет способно обеспечить каждому полное становление во всем спектре его потенций.
Он пишет:

Разумеется, трудно оспорить нездоровье недоразвитого индивида, но вполне уместно поставить под вопрос здоровье вполне развившегося индивида.
Привязать душевное здоровье к полному развитию способностей каждого значит дополнить марксистскую утопию психиатрическим идеалом. Если бы сказанная утопия полного развития каждого, как условия здоровья, была осуществима, люди давно достигли бы идеального состояния, не дожидаясь рождения Эриха Фромма.

Опять же, трудно оспорить возможное нездоровье индивидуума, лишенного нормальной социализации. Но это не мешает нам поставить под вопрос здоровье индивидуума, прошедшего наилучшую социализацию, возможную в обществе. Каковы основания для сомнения?
Наши основания в том, что мы полагаем недостаточным определение Аристотеля, которое усвоили себе марксисты и Эрих Фромм, в частности. В этом определении – "политическое животное" – отражены две природы человека: биологическая и общественная; но нет третьей природы – божественной.

Мы вправе воспользоваться этой возможностью и, оставляя в стороне эволюционно-экономические подходы Фромма, утверждаем, что в данном контексте речь должна идти прежде всего о МОРАЛЬНОМ ЗДОРОВЬИ общества и личности.

Как обеспечить справедливость? Особенно в условиях, когда тяга к справедливости у населения сочетается с правовым нигилизмом?
Здесь недостаточно только развитого права и умной правоохранительной системы. Нужна большая системная и планомерная творческая работа, основанная на знании и философии. Нужна государственная социология, ассистирующая правоохранительной системе на постоянной основе. Наверное, проблема личного становления – в том числе понятая как развитие способностей индивида – найдёт своё место в этой социологии. Но этого недостаточно. А главное – нужны соответствующие государственные институты, продлевающиеся в свободную общественность.

Следующим важным показателем морального здоровья является актуальная общность; или широкое поле возможностей реализации имяреком своей общественной природы. Не индивидуальная жизнь в конкуренции со всеми за выживание и благополучие, но ЖИЗНЬ СОВМЕСТНАЯ!

А Цицерон, между тем, полагал, что связь между людьми, их взаимная открытость, способность и стремление участвовать в судьбах друг друга – гораздо древнее, нежели приватность и индивидуализм.

Со времён Сократа также известно, и поддержано Декартом, что человек получает удовлетворение от добродетели. Имярек счастлив не тогда, когда он подгребает под себя тёплый навоз, а когда он самоотверженно трудится в составе Общего Дела, и даже отдаёт свою индивидуальную жизнь ради жизни страны и народа. Недаром ведь, римское общество, которому мы наследуем, звалось Делом Народа, или Res Publicas.

  • Для учеников 1-11 классов и дошкольников
  • Бесплатные сертификаты учителям и участникам

Подготовила Мирошкина Виолетта Владимировна

Эрих Зелигманн Фромм – немецкий социолог, философ, психолог, психоаналитик, представитель Франкфуртской школы, один из родоначальников неофрейдизма и фрейдомарксизма. Всю жизнь посвятил исследованию подсознания и осмыслению противоречий человеческого существования в мире.

Эрих Фромм появился на свет в 23 марта 1900 г. во Франкфурте-на-Майне. Он рос и воспитывался в семье набожных евреев.

Его отец, Нафтали Фромм, был владельцем винной лавки. Мать, Роза Краузе, являлась дочерью эмигрантов из Познани (на тот момент Пруссии).

Детство и юность.

Эрих ходил в школу, где помимо традиционных дисциплин детей обучали основам вероучения и религиозным устоям.

Все члены семейства придерживались основных предписаний, связанных с религией. Родители хотели, чтобы в будущем их единственный сын стал раввином.

После получения школьного аттестата юноша поступил в Гейдельбергский университет.

В 22-летнем возрасте Фромм защитил докторскую диссертацию, после чего продолжил учебу в Германии, в институте психоаналитики.

Философия.

В середине 20-х годов Эрих Фромм становится психоаналитиком. Вскоре он занялся частной практикой, которая продолжалась в течение долгих 35 лет.

За годы своей биографии Фромм успел пообщаться с тысячами пациентов, пытаясь проникнуть и понять их подсознание.Доктору удалось собрать множество полезного материала, который позволил ему в деталях изучить биологические и социальные особенности формирования психики человека.

В период 1929-1935 гг. Эрих Фромм занимался исследованием и классификацией своих наблюдений. Одновременно с этим он написал свои первые труды, в которых говорилось о методах и задачах психологии.

В 1933 г., когда к власти пришли национал-социалисты, во главе с Адольфом Гитлером, Эрих был вынужден бежать в Швейцарию. Спустя год, он решил уехать в США. Оказавшись в Америке мужчина преподавал в Колумбийском университете психологию и социологию.

Сразу после окончания Второй мировой войны (1939-1945) философ стал родоначальником Института психиатрии Уильяма Уайта.

В книге также уделялось внимание периоду Реформации и идеям теологов – Жана Кальвина и Мартина Лютера.

Писатель заключил, что насилие представляет собой продукт стремления к господству, и что угрозу несут не столько садисты и маньяки, сколько обычные люди, у которых сосредоточены все рычаги власти.

Социально-философские идеи Фромма

… дружелюбие или враждебность и разрушительность, жажда власти и стремление к подчинению, отчуждённость, тенденция к самовозвеличению, скупость, тяга к чувственным наслаждениям или страх перед ними — все эти и многие другие стремления и страхи, которые можно обнаружить в человеке, развиваются как реакции на определённые условия жизни. Ни одна из таких склонностей не является изначально присущей человеку. Образ жизни, обусловленный особенностями экономической системы, превращается в основополагающий фактор, определяющий характер человека, ибо властная потребность самосохранения вынуждает его принять условия, в которых ему приходится жить.

Для Фромма неврозы — это симптомы морального поражения человека в его жизнедеятельности, в том числе в борьбе за свободу. Невроз можно понять как неудачную попытку разрешения конфликта между непреодолимой внутренней зависимостью и стремлением к свободе, конфликта, который имеет моральную подоплёку . Во многих случаях невротические симптомы суть конкретное выражение морального конфликта. Это означает, что успешность терапевтических усилий в первую очередь зависит от понимания и решения моральной проблемы человека.

… неврозы — это выражение моральных проблем, а невротические симптомы возникают как следствие неразрешённых моральных конфликтов.

Основная моральная проблема современности, как она представлялась Фромму, — это безразличие человека к самому себе. Задача гуманистического психоанализа заключается в раскрытии человеком правды о самом себе, в выявлении тех психологических ориентаций в мире, благодаря которым формируется его социальный характер (промежуточное звено между социально-экономической структурой и господствующими в обществе идеями, идеалами), в осмыслении нравственных проблем, способствующих пониманию того, что человек является единственным существом, наделённым совестью. И что любовь есть творческая деятельность, а не слепая страсть, ведущая к безумным поступкам.

Обсуждая нравственные проблемы, Фромм проводит различие между авторитарной совестью (голосом внешнего авторитета родителей, государства, являющимся аналогом фрейдовского Сверх-Я) и гуманистической совестью (не интериоризированным голосом авторитета, а собственным голосом человека, независимым от внешних санкций и поощрений, выражающим его личный интерес и целостность, требующим стать тем, кем он потенциально является). Фромм противопоставляет некрофилии (любви к мёртвому), биофилию (любовь к жизни и живому) и выделяет различные формы агрессии (доброкачественную, то есть биологически адаптивную, служащую делу жизни, и злокачественную, исторически приобретённую, связанную с жестокостью и агрессивностью, со страстью мучить и убивать). Эрих Фромм показывает необходимость в изменении образа жизни, основанном на готовности человека отказаться от различных форм обладания (имения) ради того, чтобы, в первую очередь быть самим собой.

Семья

Первая жена — Фрида Райхман, приходилась двоюродной сестрой Эстер Маркс, жене друга Фромма — писателя Ш.-Й. Агнона

Список работ

● Фромм Э. Иудейский Закон. К социологии диаспорного еврейства = Das jüdische Gesetz. Ein Beitrag zur Soziologie des Diaspora-Judentums. — Диссертация по социологии. — 1922. — 202 с.

● Фромм Э. О методе и задаче аналитической социальной психологии. Заметки о психоанализе и историческом материализме (нем.) = Über Methode und Aufgaben einer analytischen Sozialpsychologie. Bemerkungen über Psychoanalyse und historischen Materialismus // Zeitschrift für Sozialforschung : журнал. — Франкфурт-на-Майне: Institut für Sozialforschung, 1932. — Nr. 1. — S. 28—54.

● Фромм Э. Психоаналитическая характерология и её значение для социальной психологии (нем.) = Die psychoanalytische Charakterologie und ihre Bedeutung für die Sozialpsychologie // Zeitschrift für Sozialforschung : журнал. — Франкфурт-на-Майне: Institut für Sozialforschung, 1932. — Nr. 1. — S. 253—277.

● Фромм Э. Социально-психологическая часть = Sozialpsychologischer Teil // Исследования авторитета и семьи. Отчёт об исследованиях Института Социальных Исследований = Studien über Autorität und Familie. Forschungsberichte aus dem Institut für Sozialforschung / Под ред. М. Хоркхаймера. — Париж, 1936. — С. 77—135.

● Фромм Э. Второй раздел: опрос = Zweite Abteilung: Erhebungen // Исследования авторитета и семьи. Отчёт об исследованиях Института Социальных Исследований = Studien über Autorität und Familie. Forschungsberichte aus dem Institut für Sozialforschung / Под ред. М. Хоркхаймера. — Париж, 1936. — С. 229—469.

● Фромм Э. Бегство от свободы = Die Furcht vor der Freiheit (1941) / Перевод Г. Ф. Швейника. — М.: АСТ, 2011. — 288 с. — (Philosophy). — 2000 экз. ,,

● Фромм Э. Бегство от свободы Пер. с англ. и примечания А. И. Фета. — Philosophical arkiv, Nyköping (Sweden), 2016. — 231 стр.

● Фромм Э. Психоанализ и этика = Psychoanalyse & Ethik (1946) / Составитель С. Я. Левит. — М.: АСТ, 1998. — 568 с. — (Классики зарубежной психологии). — 10 000 экз.

● Фромм Э. Человек для самого себя. Исследование психологических проблем этики = Man for Himself: An Inquiry Into the Psychology of Ethics (1947) / Перевод Э. М. Спировой. — М.: АСТ, 2010. — 352 с. — (Психология). — 3000 экз. ,

● Фромм Э. Психоанализ и религия = Psychoanalyse & Religion (1949) / Пер. А. Дванова. — М.: АСТ, 2010. — 160 с. — (Философия. Психология). — 3000 экз. ,

● Фромм Э. Мужчина и женщина = Man-Woman (1949) / Сост. С. Я. Левит. — М.: АСТ, 1998. — 512 с. — (Классики зарубежной психологии). — 10 000 экз.

● Фромм Э. Забытый язык. Введение в науку понимания снов, сказок и мифов = The Forgotten Language: An Introduction to the Understanding of Dreams, Fairy Tales, and Myths (1951). — М.: АСТ, Астрель, 2010. — 320 с. — (Философия). — 2000 экз. ,

● Фромм Э. Здоровое общество = The Sane Society (1955) / Пер. Т. В. Банкетовой. — М.: АСТ, Хранитель, 2006. — 544 с. — (Философия. Психология). — 5000 экз. ,,

● Фромм Э. Искусство любить. Исследование природы любви = The Art of Loving. An Enquiry into the Nature of Love (1956) / Пер . Л . А . Чернышёвой . — М .: Педагогика , 1990. — 160 с . — (Philosophy). — 50 000 экз . X.

● Фромм Э. Миссия Зигмунда Фрейда. Анализ его личности и влияния = Sigmund Freud's Mission. An Analysis of His Personality and Influence (1959) / Пер . А . М . Руткевича . — М .: Весь мир , 1990. — 144 с . — ( Библиотека психоанализа ). — 5000 экз .

Социальное умирание- это разрушение социальных связей между личностью и обществом.

Социальная смерть личности - это крайняя форма социальной дезадаптации.

Читайте также: